Вадим Геннадьевич Овсянников родился в Москве 30 сентября 1963 года. Родители Вадима Геннадьевича, Геннадий Константинович и Ольга Васильевна, прочили ему судьбу военного, инженера или дипломата.

Но яркие впечатления от Царицынского дворцово-паркового ансамбля, в руинах которого проходили детство и юность Вадима, однозначно определили его дальнейшую судьбу художника, дизайнера, архитектора.

Первым высшим учебным заведением Вадима Геннадьевича стал Московский Электротехнический институт связи. Уже тогда было понятно, что Вадим не пойдет по пути инженера: сам собирал и устраивал выставки и занимался в художественной студии у выпускника Строгановки Юрия Воловского. Несмотря на то, что ВУЗ был техническим, дипломный проект Вадима был непосредственно связан с дизайном интерьера типового отделения связи.

Это было время рождения художника Вадима Овсянникова. Время определения его творческих предпочтений, сформировавшихся благодаря погружению в мир архитектуры Василия Баженова и Матвея Казакова. Царицынский парк с руинами, мостами и мостиками, аллеями и дорожками, прудами и искусственными островами, гротами и ротондами был исследован до миллиметра и тысячу раз пройден с этюдником.

С друзьями, будущими художниками, находили вдохновение в неоготических развалинах, запоем читали книги об искусстве, рисовали — и идеи били ключом. Екатерининский дворец будоражил сознание. Невозможно было не стать художником!

Одним из ярких впечатлений юности стала поездка в Берлин. Образ жизни, радушие ГДРовцев в хорошем смысле были потрясением для Вадима. А монументальность готической архитектуры встала в один ряд с царицынским ансамблем в его восприятии и окончательно сформировала стилистическую направленность его творчества.

Первые творческие экспедиции начались уже с первого курса института. Это были путешествия по изучению древних памятников церковного искусства в Ярославле, Ленинграде, Владимире, Валдае и других русских городах. Появились серии живописных работ «Русские этюды» и «Архитектурные пейзажи». Родилась философия личной Правды художника: не возможно творить, не чувствуя вдохновения от изображаемого.

Естественным развитием событий по окончании первого института стало поступление в Строгановку.

После технического вуза пришло время учебы интересной, с большим творческим движением. И здесь проявился напористый и бунтарский характер Вадима: сам выбирал темы работ, мог на пару месяцев уехать в командировку для росписи и реставрации храмов, срывая и других студентов с учебного процесса. Тем не менее успевал отчитываться по программе училища.

- С большим теплом и благодарностью вспоминаю моего наставников в Строгановке, Анатолия Порфирьевич Крылова, который снисходительно относился к моим творческим отлучениям, - вспоминает Вадим Геннадьевич.

Наиболее близкими по духу художниками для Вадима Овсянникова стали Васнецов с его теплой и мягкой палитрой, Врубель, завораживающий изощренной остротой форм, загадочный Рерих. Неприятие бытовых описательных тем, обращение к героическому прошлому народа Руси, его былинное и сказочное наполнение, были созвучны с тем, что интересовало Вадима и во что он углублялся в своих исследованиях и в творчестве.

Движимый проникнуть в тайны русского стиля, по крупицам собирал остатки шрифтов и орнаментов разрушенных храмов и надгробных плит. Исследовал храмовые росписи и мозаики Нестерова и Васнецова, изучал все доступные источники по их творчеству.

Как результат поисков изобразительных средств монументальной церковной живописи и собственных творческих экспериментов, его первые выставки в Лондоне в 90-х уже имели большой успех. Контекст, в котором Вадим Овсянников представлял публике суть и силу русского человека, нашел глубокий отклик у зарубежного зрителя. Теперь его работы находятся в частных коллекциях по всему миру, в том числе в Великобритании, Америки, Франции, Германии, в странах Ближнего Востока.

Особый смысл Вадим Овсянников вкладывает в проекты памятных скульптурных композиций и надгробных памятников. Своей миссией в этом жанре творчества он считает соединение поминающих людей и поминаемых через переносные смыслы в символах, позволяющие продлить память о событиях и людях в этой жизни и деликатно перейти грань невидимого.

В основании твердь земная, как символ нерушимости и силы земли Русской. Неподъемный вечевой колокол сотрясает землю медными звуками, напоминая о павших воинах земли Лопасненской войска Дмитрия Донского в 1380 году. И этот гул Памяти, как и полет Чайки, оторвавшей колокол от земли, будет услышан и увиден благодарными потомками.

На цокольном пьедестале в центре креста, символа духовной крепости, стоит твердыня-красный мраморный камень как бьющееся сердце за решеткой. И терновый венец опоясал не только вершину Креста, но и жизни репрессированных узников.

В начале 2000-х Вадим Овсянников строит на Старой Рязани мастерскую, которая становится его творческой резиденцией.

Здесь, в неразрывном пространстве искусства и истории, были созданы основные серии работ: «Силы небесные», «Одно дыхание», «Воины и воительницы», архитектурные этюды, «Защитники Старой Рязани», «Василий Рязанский» и многие другие работы.

На Старой Рязани художник встретился со своей будущей женой Ольгой, путеводной звездой его творческого и человеческого пути, неизменным вдохновителем всех его начинаний, неиссякаемым источником счастья творить в любви и гармонии.

«Эпичность этого величайшего исторического места глубоко резонирует с внутренними потоками, которые меня организуют. Для меня человек интересен в высшем проявлении своей Чести и Духовности, созидатель — в абсолютной степени профессионализма. И об этом говорит все: максимально обостренные архитектурные формы мастерской, звучащий здесь Стоун Рок, картины, наполненные символами борьбы добра и зла. Это территория, на которой идет непрерывный творческий процесс, на которой я в чем-то беспощаден к себе, осознавая ту ответственность, которая лежит на мне перед лицом Жертвования и Подвига великих предков».